Со жгучим ощущением на глазах я просидел в лагере весь день. Ну, как просидел. Пролежал, думая, что нету во мне, что есть в нем? В ком в нем? А в Вороне.
Чем я хуже его, что Речка предпочла рыжеухого мне? Рассказать, как это было, м? Интересно? Так вот.
Я как обычно пошел на охоту, прежде всего тогда мое настроение было просто сногсшибательным и ничто не могло его испортить. Э-э-э, почти ничто. А сейчас как раз тот сезон, когда начинают расцветать кувшинки. Мне несказанно повезло, когда один прелестный, такой полный лучей солнца и жизни, цветок попался мне при рыбалке. Глядя на него, я вспоминал взор синих глаз, которые так люблю до сих пор, которые не разлюблю ни когда, ни за что на свете. Отбросив остальные мысли о ближайшей рыбалке, я выдернул прелестный цветок из воды, быстрым шагом потрусив в Ельник.
Я прекрасно знал где искать иссиня-черную, так как по пути встретил охотничий патруль, за такой краткий момент я уже успел утонуть в синюшных глаза, радостно ухмыляясь в усы.
Я спрятался в кусте можжевельника, наблюдая за грациозными движениями кошки, такой прекрасной, возбуждающей и пробуждающей  внутри меня страсть...
Она ловко поймала рыжего грызуна, и тогда я поднялся на лапы, собираясь со всем своим гордым видом выйти и вставить прелестный солнечный цветок ей за ухо, но во время остановился с открытым от удивления ртом.
Иссиня-черная красавица бросилась в объятия Ворона... Друга, которому я изливал душу по ее поводу, другу, которому говорил, как велика моя любовь к ней. Он делал вид, что слушал меня, на самом деле и сам положил на нее глаз.
Глаза жгло из-за набегающих слез, а вымолвить я смог лишь:
- Какого леща... - и то, настолько тихо, что сам не расслышал своих слов.
Прелестный солнечный цветок бесшумно пал на землю, а рыжий хвост меж двух кустов мелькнул, оставив пару вместе.
Такой чувство, будто обрезали крылья, парить в мечтах, уткнувшись носом в шерсть любой не смогу. Я не играл с ней. Был игрушкой. И боль в груди растет что час!
Так больно, так несправедливо, однако... каменный оскал и взгляд изувечили прелестный мягкий взор. Шрамы украшают. Тогда, можно считать, что я действительно красавец. С таким то шрамом на груди, ну да, на сердце тоже, да.
Хотелось плакать. Слез то нету. Я лишь хрипел, усталым шагом утаптывая песок, на побережье. Я не хотел вернуться в палатку. Не будет мне покоя. Не ночь, всю жизнь покой мне не дадут.
Но я не выдержал и взвыл, так больно ранили меня, кинжалы Сирафимов, все три, да-да, все три вонзились в сердце. Я и стонал и падал, но в конце концов лишь сел и горько-горько всхлипнув, я опустил буйную голову.
Любовь проходит. Нормально это. И у меня прошла. Ну, как прошла, частицы, отзыву внутри все еще взывали мне: "прости.."
Но не прощу. Я слишком горд, высокомерен, да и изменщица мне не к чему. Но вновь они мне шепчут: "Правда?" А я им отвечаю:
- Нет...
Но вы хотели здесь увидеть честь? Так вот она, в своем чистейшем виде. Я не намерен отбирать у кошки право на любовь. Я не намерен отбирать ее у кота. Я не намерен делить ее с кем либо. Да. Такой вот я.