Их много, они повсюду. Огромные коты, круглые глаза сверкают, отражая полную луну, ярко сияющую на фоне серого неба. Эта ночь - время перемирия, но Они явно не настроены на дружелюбный диалог. Клыки оскалены, на траву капает слюна, мне тошно и страшно, хочется отвернуться, но не могу даже век сомкнуть, хочется побежать, да только лапы приросли к земле, приросли в буквальном смысле. Когда я поднимаю переднюю конечность, слышу подозрительный треск, а ещё через мгновение боль оглушает. Иступлённо смотрю, как на землю льётся кровь, не капает, а именно льётся. Кусок кожи подушечки остался на земле, огромный кусок. Мутит, колотит, Они всё ближе и ближе, их дурманит и раззадоривает запах моей крови. Больно. Очень больно и страшно. Не могу пошевелить даже шерстью на холке. Секунда, ещё одна, время тянется предательски долго. Прыжок, слышу свист ветра, что окутывает их мощные тела, и туча скрывает луну. Трещит кожа, моя кожа, но уже не чувствую боли, это, наверное, от шока. Неожиданно вздрагиваю и распахиваю глаза, пасть открыта в беззвучном крике. Трясёт, трясёт так, что зуб на зуб не попадает, а перед глазами всё плывёт. Мышцы свело, с безумно колотящимся сердцем осматриваю лапу, но кожа на ней цела. До сих пор ощущаю тот запах крови, только не понимаю, почему, и боль ту помню, это было ужасно. С трудом поднимаюсь и ковыляю к выходу из дупла, у самого края застываю, боясь сорваться. Непроизвольно выпускаю когти, цепляюсь ими за кору. Лагерь погружён во мрак, ветки кустов отбрасывают замысловатые, грубые тени. Чувствую, как щипет глаза, как по щекам скатываются дорожки горячих слёз, не могу удержать их. Нет сил оставаться в дупле, пропитанном этим ночным кошмаром, но решиться и прыгнуть в ночь, туда, где танцуют тени, я тоже не могу. Слышу хруст, это кто-то пошевелился на подстилке, осознаю краешком сознания, но кажется, Они вновь подбираются, только теперь наяву. И, не успев даже понять, что делаю, прыгаю, не слишком ловко приземляясь на траву. Ветки шелестят, бьёт в морду ветер, и я, не помня себя, устремляюсь к общей куче, она - возвышение, защита, там можно спрятаться, и запахи добычи перекроют мой. Добегаю, где-то в ельнике ухает филин, и это место перестаёт казаться надёжной защитой. Сердце колотится страшно, до боли. Или, кажется? Не знаю. Зачем-то стискиваю в пасти полёвку, наверное, просто нужно за что-то ухватиться. Дышу резко и прерывисто, кислорода не хватает. Вновь слышу странный шум, хочется зарыться к кому-то в шерсть, но в мире есть лишь одно существо, которому я доверяю достаточно, чтобы сделать это. Дрожат и подгибаются лапы, больше не могу бежать, боязливо озираясь, плетусь, петляя, к палатке воителей. Вхожу, не раздумывая, и подстилку рыжего нахожу быстро. Только теперь застываю, осматриваю, пытаясь понять, стоит ли. Почему-то кажется, что я не переживу эту страшную ночь, нервно прикусываю нижнюю губу. Наконец, решаюсь. Он нужен мне. Трясу за плечо, путаясь в густой шерсти своей пока ещё небольшой лапкой, шепчу тихо, тщетно стараясь не всхлипывать, а голос предательски дрожит.
- Сыч... Сыч, проснись! Я тебе полёвку принесла...

Отредактировано Зимка (2014-04-22 00:11:34)

Губы дрожат, лапы дрожат, внутри что-то дрожит, даже не знала, что органы могут ходить ходуном. Интересно, часто они местами меняются? Возможно, мы ведь не видим, а они наверняка пользуются этим и хулиганят, как сейчас. Вот поймать бы эти желудок и лёгкие да надавать как следует по ушам и хвосту, чтобы знали, чего стоит плохо себя вести! Правда, я не знаю, есть ли внутри меня дополнительные уши да хвосты, поэтому не уверена, что хоть какого-то обитателя внутреннего мира можно заставить сидеть на месте таким способом, но хотя бы какой-то план есть, тоже ведь неплохо, правда? Но, вообще, ни капельки всё это не весело, чувствую себя какой-то застывшей жижей, которую пихают со всех сторон, от того она дребезжит, вибрирует и никак не может остановиться. Вот и я не могу, а очень хочу, честно-честно, даже полёвку стискиваю изо всех сил от стараний, чувствую, как зубы погружаются в мясо, разрывая волокна, но это не помогает, только больше расстраиваюсь и пугаюсь. Если это действительно Они крадутся за мной и сейчас ворвутся, как я смогу дать им отпор, если едва стою? И как смогу показать, что достойна быть потенциальной ученицей Сыча? Боюсь, лапы опять врастут в землю, а отрывать их окажется больно, и крови много будет. Нет-нет-нет, не хочу так больше! Отчаянно трясу мордой, пока вислоухий просыпается и собирается с мыслями. Прислушиваюсь к звукам улицы, опять ухает филин, едва не подпрыгиваю и продолжаю гипнотизировать папоротниковым взглядом кота, умоляя его поскорее подключить разум к реальности. Но затем понимаю, что не знаю ответа на первый же вопрос. А что я тут делаю? Схожу с ума от тревоги и ужаса, хочу предупредить и возможной опасности и рассказать о возможном нападении котов-монстров... Из сна, но он был такой реалистичный! Даже подушечка щиплет в том месте, где в кошмаре была оторвана кожа. Как вообще такое возможно? Неприятно, больно, раньше не замечала, а сейчас запах смолы, череды и воды, коим пропитана шерсть вислоухого, немного приводит в чувство, дышать легче, сердце не стучит с таким остервенением, и проклюнулись призраки сновидения.
- Я... Я не хочу, чтобы они приходили. Они заберут меня. Бормочу сквозь полёвку и стиснутые челюсти, что-то с трудом доступное пониманию, но ослабить хватку даже в голову не приходит, там сейчас вообще дикий кавардак. - Не знаю, какая полёвка, но думаю, её вечерний охотничий патруль поймал, в общей куче лежала. Я не поняла, что вопрос был риторический, поэтому честно отрапортавала, шевеля пышными усами, а тема разговора уже меняется, и кажется, звук голоса Сыча, такой сильный и могучий, как бесстрашный поток, заглушает всё на свете, даже пугающий шум улицы и эхо ночного кошмара, я согреваюсь. Киваю в ответ, ведь помню, помню каждое произнесённое им когда бы то ни было слово. - Я не хочу умирать. И не хочу, чтобы ты умирал. Отрицательно мотаю мордой для пущей убедительности, так что шерсть вновь встаёт непослушными клочьями и трепещется, наверное, выглядит забавно, но мне не до этого, пытаюсь переварить весь смысл сказанных котом слов. - Частичка тебя? А я бы тоже хотела, чтобы у тебя была частичка меня... Отчего-то страшно смущаюсь, утыкаюсь взглядом в пол и замираю, лишь уши ходят туда-сюда, туда-сюда, словно заведённые. Решаю про себя, что постараюсь. Постараюсь быть сильной, не сдаваться и не бояться, только вот ещё не знаю, как нужно делать это. Может быть, спросить? Собираюсь, уже даже пасть приоткрываю, когда Сыч вдруг начинает петь. Эту колыбельную, слова, знакомые с первого вздоха. Лапы подкашиваются, тело неожиданно обмякает, выпадает изо рта полёвка, а я падаю на подстилку и зарываюсь носом в рыжую шерсть. Кошмар забылся, последний кошмар, но проснулся новый, и сердце рвёт от боли. Вспоминаю слова и голос, взгляд и чудесную мелодию, что убаюкивала, сливаясь с шелестом ветра. В груди стало тесно, трясёт, рыдаю и не могу успокоиться, хотя очень хочу. Всхлипываю, задыхаясь, всё сильнее жмусь к могучему телу, закусывая невольно его шкуру. Наверное, ещё немного, и прокусила бы кожу, но до этого не дошло. Я хочу быть сильной, честно хочу, но эти слёзы - они сильнее меня. Постепенно затихаю, всё ещё трясёт, но слёзы кончились. От слёз началась икота, стараюсь дышать чаще, всхлипываю, допевая вместе с Сычом. - ... Вечер в торопях уйдёт... Твой голос... Он так похож на мамин! Почему, откуда? Чувствую лапу на груди, кажется, он упирается в самое сердце, сливаясь с ним. Закрываю блестящие глаза, мне приятно. Вдох, выдох. Всё ровнее, мне лучше. Не больно и не страшно, потому что рядом Он. Ложусь поудобнее, подворачивая под себя лапы. - Я буду сильной, обещаю. Ты ведь всегда будешь со мной, правда? Не только в сердце, но и перед глазами. Смотрю на улицу, на луну и звёздное небо, и заплывшую грустью морду пересекает кроткая, робкая улыбка. - Красиво. Не хочу возвращаться в детскую... А почему ты не ешь полёвку? Отрываю взгляд от улицы и кладу морду на спину рыжего, упираясь подбородком ему в лопатку. - Знаешь, если бы коты умели летать, у тебя были бы очень красивые крылья. Разных оттенков рыжего и коричневого, большие и сильные, как у ястреба. И ты был бы самым лучшим летающим котом... Ты бы прилетал и рассказывал мне, как выглядят горы и далёкие равнины, леса. А я бы всегда ждала тебя у воинского порога с форелью, ты бы ведь наверняка был голоден. Обязательно научусь её ловить. Сказка, сказка на ночь, красивая и счастливая. Разве нужно что-то ещё?