Надежда. Надежда всегда умирает последней. Это единственное чувство, которое может до последнего теплиться в груди умирающего, свято верующего в чудесное спасение, или же в груди несчастной кошки, обреченной на мучительную болезнь, но все равно пытающуюся родить здоровых и живых котят. Существует много разных чувств, ощущения которых порой сбивают с лап, заставляя сгибаться и хрипеть от душераздирающей боли или же великого счастья. Но все они сводятся к одному, к последней надежде, ибо всему рано или поздно приходит конец, он попросту неизбежен, а это пресловутое чувство дает пускай и призрачную, но долгосрочную веру в светлое окончание всего сущего, что порой оборачивается лишь только разочарованием, приводящим либо к безудержной ярости, либо к смирению. Все живые подвластны испытанию надеждой, практически никто не в силах его избежать, несмотря даже на размер духовной силы. Разве что безумцы, те самые чертовы психопаты, не испытывающие ничего, могут обойти это обязательное испытание на жизненном пути. Вот только порой теми самыми безумцами становятся те несчастные, чья надежда не была прекрасной и счастливо закончившейся, те, кто получил в ответ лишь адскую боль.

Тишина царила над лесом, лишь легкий осенний ветерок блуждал между ветвей, покрытых еще не опавшей и столь красивой рыжей листвой. Он перегонял остатки былого тепла, взъерошивал шерсть, проникал сквозь подшерсток, но был еще слишком слаб, чтобы заставить поежиться от предстоящих холодов. Закатное солнце освещало верхушки деревьев, единичными лучами прорезая пустоту меж берез, лип и осин. Оно уже не слепило глаза, лишь приятным теплом окружая морду, несмотря на то, что в то же время создавало впечатление "горящих" ярким пламенем деревьев. Весь лес словно бы находился в огне. Пожар виделся всюду. Как в природе, так и в душе некоторых существ. Еще юный Богомол доселе никогда не нервничал столь сильно как сейчас. Его не волновали ни ветерок, ни солнце, ни запахи, ни сбивающееся дыхание. Он впервые испытывал столь странное и неопределенное чувство: смесь страха, непонимания, надежды и ожидания. Впервые его отправили в патруль с той, одно только присутствие которой заставляло ускорять ритм сердца в разы, разрушая былые ледяные цепи, сковывающие его в тюрьму вынужденном бездушия. Седому было неловко, казалось, что каждое его движение выглядит совершенно нелепо и смешно. Он боялся даже повернуться, ибо одно лишь столкновение взглядов могло с легкостью выбить его из с трудом удерживаемой колеи. Пускай он и был главным в их небольшом отряде, вот только по ощущениям он с готовностью мог подчиниться молодой ученице.
Не произнося ни слова, кот тихо вел за собой юную Олененок. Он хотел с ней заговорить, хотел завести разговор, хотел хоть как-то улучшить свой статус в ее глазах, вот только все его попытки сказать хоть что-либо оканчивались одним лишь безмолвным вдохом, ибо в самый ответственный момент просто перехватывало дух и не хватало сил даже на банальные вопросы.
Но все это угнетало, заставляло еще больше нервничать. Появлялось неловкое желание убежать прочь и спрятаться к черту от этих прожигающих глаз. Не в силах терпеть, Богомол тихо ускорился и с разбегу забрался на ближайшее древо. Пожалуй охота сейчас была для него наилучшим прикрытием. дающим хотя бы несколько минут на привычное одиночество. Но ведь он всегда хотел этого, всегда хотел оказаться с ней наедине, но попросить об этом сам боялся. И сколь бы ни был силен страх, упускать столь прекрасный момент он не собирался. Но сейчас охота. Да, точно, охота.
Пригнувшись, седой короткими прыжками забрался чуть выше по пресловутому стволу, цепляясь слегка затупленными когтями за жесткую кору. Впереди замаячила рыжая шерстка. Нахмурившись, кот одним движением подтянулся к толстому суку, ринулся вперед и ведь практически схватил желанную тушку, как та, изловчившись, исчезла в то же мгновение где-то в кроне древа, слившись с оранжевой листвой.  Рыкнув от недовольства, Богомол тем не менее уловил в своей душе некое облегчение, ибо Олененок не видела этого его детского провала. Слабый, разве он всегда таким и будет? Как же не хочется ему отвечать на этот вопрос. И, словно бы отвергнув его, кот тихо спрыгнул на более нижние ветви, собираясь вновь спуститься на землю с пустыми лапами. Да, стыдно; да, неловко, но вот хуже уже некуда.
Однако судьба предоставила ему по видимому последний шанс, представший в виде возникнувшего в расстоянии нескольких метров черного оперения. Несколько прыжков, удар, укус, и вот обмякшее тело черного ворона уже свисает из пасти седого. Ну что сказать, видимо фортуна решила улыбнуться и ему.
Слегка встряхнувшись, Богомол, уже успокоившись, осторожно спрыгнул на землю, птица все еще была зажата меж его зубов. Легкими движениями закопав ее, он двинулся дальше, мимолетно кивнув кошке, словно бы намекая на то, что им стоит продолжить путь к ручью. И непонятно откуда взявшаяся легкость внутри, видимо возникшая от неожиданной удачи, заставила его таки открыть рот. Седому ведь нечего было терять. В его жизни не было ничего, за что можно было бы побороться. Так что зачем страдать дальше, если шанс еще есть?
- Думаю, что мало интереса вызывает молчание. - неожиданное тепло прозвучало в голосе кота. Он не пытался больше изображать из себя один лишь камень, да если бы и попытался, то все равно бы не смог. - Я, конечно, не самый лучший собеседник из тех, кого можно встретить, я этого и не отрицаю, вот только, наверное, мне стоит изменить это. - с доброй ухмылкой продолжил седой, слегка повернув голову. - Прекрасный день, не правда ли? Были ли на твоей памяти дни лучше?
И правда, надежда действительно умирает последней.