Новость Жаворонка не давала мне успокоиться весь день. Я была, мягко скажем, на нервах, и бросалась на все, что движется. Впрочем, паршивой же участи не избегали даже те, что боялись в моем присутствии дышать – ибо я двигала их и бросалась даже более чем на категорию первую. В целом, банда стала полигоном для нового моего изобретения, именующегося не иначе как «срыв горла в командных условиях для очищения кармы и иже с ним». По результатам теста горло сорвано не было, карма не очистилась, а настроение опустилось на пять тонов ниже.

    Итак, уйдя в туман, я направилась сразу к Штабу, благо на сегодня у меня было запланировано срочное совещание и несколько не очень приятных встреч. Гратча, сопровождавшего меня с территории племен, пришлось передать в лапы Лесника – а как не хотелось, ибо коты меня ожидали опасные. Не коты даже – зверюги, твари, паразиты. Защиту хотелось иметь надежную, но превыше всего конспирация. Смешно сказать, сам процесс совещания со шпионами проходил рядом с базой. Гораздо смешнее то, что они друг о друге не знали. Хорошее место коллектор. Несколько темных ниш, из которых никак не выберешься, ибо стоят решетки, и каждый может прийти лишь единственным для него путем. Пока идешь, запах настолько пропитывает ноздри, что не можешь уже учуять других игроков. Низкие своды делают голоса почти одинаковыми, и даже интонацию тяжело понять. А уж увидеть и подавно – себя бы разглядеть. Зато отчетливо видна я, Пепелица, сидящая в самом низу, в центре. Там, куда попадает по странным причинам упругий солнечный луч.

    Разговоры ледяные, противные, скользкие. Каждый играет против любого представленного в кругу Совета оппонента и против меня одновременно. С другой стороны, они же и боятся, дрожат костями, боясь принести паршивые вести, боясь узнавания – это равносильно концу. К следующему совещанию у лап моих может оказаться труп одного из них. Уже две ниши опустели за столь непродолжительный срок. Но сегодня все было хорошо, и напряжение ниже, чем обычно. И только Пепелица выглядит хуже, злее в стократ, отчего появляется иллюзия боли. Если существа умеют резать словами, то одно из таких сейчас сидит перед носом, говорит негромко, но от этого противно и неуютно. Голос дрожит, но это не показатель гнева или страха, все куда как глубже. Верховный Игрок рассуждает сама с собой, и стены готовы трястись от шепота, который стараются услышать все – ибо в противном случае исход будет печален.

    Как пришла, ухожу резко, ибо распоряжения уже даны, а слушать новости буду в другом месте и в другое время. Есть дела, стоящие выше, и я показываю, как отношусь к ним. Твари, я боюсь вас, но вы боитесь меня больше. Столь сильно, что видите шпионов среди шпионов, и никогда после моего ухода не посмеете обсудить какие-то дела или договорится о встрече. Обстановка накалена до передела, но всем интересно играть – проверить свои силы, пряча морды за масками. Вступив на смертельный путь хочешь сойти с него, но не можешь и не желаешь одновременно. Впрочем, и я не столь свободна, как казалось бы.

    Фрост настигает вновь, и незаметно так проходит, бросает фразу, на которую слышит повторный отрицательный ответ. Я всегда по-своему мягка с тобой, и это полностью перечит мне, ибо хочу пройтись лапой по твоей морде. Но ты идеал, и я готова оттаскать тебя за хвост, избить и швырнуть в реку, затем выловить, пустить по кругу, выбросить в центр на Совете, и, наконец, забрать к себе, долго лечить раны, ухаживать, и снова бить стоит им хоть на секунду покрыться целебной пленкой.

    Ярость клокочет, камнем чуть не пробиваю бошку Лесника, оказавшегося рядом. За что он молниеносным движением прижимает меня к земле и что-то шипит. Вижу в его глазах красноту и понимаю – сейчас лучше отступить. В этом состоянии я с ним не справлюсь. Да и смысла в этом нет (утешаю себя). Для успокоения чеканю задание и выпроваживаю Лесника и Гратча с глаз долой. Так легче, с ними я проявляю слишком много живого. Не надо.

    День летит странно размеренно и тут же незаметно. И вот я уже в своем углу. Небольшое совсем место. Вспоминаю подвал Фрост. И все же, как удачно, что туда вхожи лишь единицы, иначе Банда начала бы бунтовать. Смеюсь своим мыслям. Как просто, оказывается, поднять бунт – показать условия, в которых живет их Владетельница. Бреду в бреду (и простите мне повторы), не замечаю почти ничего, и ловлю ухом приглушенные кошачьи голоса.

    Как смешно. Лапа плюхается в лужу. И я резко распахиваю глаза. Ледяная вода, сон теряет свою актуальностью сию же секунду. Рычу и злюсь. Прорвало трубу, мелкую, незаметную, не важную для Двуногих. Да и вытекло совсем немного, но для меня будет ощутимо. Я социопатка и мизантропка (если такие слова применимы к кошкам), а потому улечься под боком Гратча и Лесника, слышать сопение множество котишек – выше моих сил. А за спиной в своем подвале в гордом одиночестве сидит…

    - …Фрост! – рычу я, стоя на пороге подвала Владетельницы. Смотрю в морозно-голубые глаза чертовки и представляю, что смогу с ней сделать, если мы окажемся по разные стороны баррикад. Вспороть кошке брюхо – самое гуманное. Далее в игру вступает Лесник, а тут априори гуманизма не предвидится.  Становится несколько легче, и теперь необходимо лишь объяснить соль своего появления.

    - Я буду ночевать у тебя, мою лежанку залило водой, - опять выходит слишком мягко. Почему не выходит иначе? Объяснения дать не могу, плюхаюсь в каком-то углу нагло – не сдвинешь меня, цыпа. – Давай поговорим, сонная муха? – где-то там щелкает, что пора бы отучиться от глупых прозвищ. Не судьба.