Опять этот сон...
* Какой - то куст, Пепелица сидит рядом. Шерсть слегка шевелится от ее дыхания. Она смотрит в глаза Лаванды... Все меняется. Звонкий собачий лай. Запах страха. Кошки срываются с места и бегут от собак. Пепелица отстает. Лав хватает ее за загривок и тянет вперед. Но собаки догоняют... Громкий, полный смертельной тоски, мяв...*
Лаванда широко открыла глаза и прерывисто вздохнула. Горло сводила судорога и недавала нормально вздохнуть. Кошка упала подбородком на подстилку и замерла. Опять этот сон. Он мучиетее уже целую луну. Разъедает рану в душе. Ну, вот, опять. Сейчас сама начнет ковырять оную нежно-розовым ноготком... Может именно из-за этого сна Лаванда чувствует вину и перед Пепелицей, и перед Орланом. Орлан... Если б ты знал, что палевой известны все твои тайны. По крайней мере половина. Лаванда закрыла глаза. Каждая мысль, связанная с этим котом, была похожа на бесконечную зубную боль. Почему? Почему ее так тянет к бывшему наставнику? И так сложно понять зачем. Да, воительница окончательно запуталась. В себе. В других разбираться хорошо получается, а вот собственная душа - потемки. Сколько бы не пыталась себя понять, остаются лишь раны... Грустно, страшно и так по-детски. Но она то уже не котенок! Почему же понимать себя становится с каждым часом все труднее? Найти бы ответ, хоть на один вопрос...
На другом конце дупла кто-то встал. Лав втянула носом воздух: Орлан! Кошка от удивления чуть не вскочила с места. Хотя... Палевая и раньше что-то подобное подозревала. Просто... Слишком спокойный Орлан был в последнее время. Да, он скрытен, и кому как не его ученице это знать, но что-то да изменилось. Интересно что? Тут в дело вступила природная любознательность Лавин. Нужно проверить... Кошка чуть приоткрыла правый глаз и наблюдала за темным силуэтом кота. Вот он ввпрыгнул из дупла. Лаванда мгновенно вскочила и, как тень, прошмыгнула следом. Странно, но вся эта затея по выслеживанию Орлана чем то напоминала выслеживание дичи. Большой и пушистой дичи. Все, хватит. А то, всякий бред в голову лезет.
Палевая шла по свежему запаху бывшего наставника и боялась задать себе один вопрос. Зачем она пошла? Зачем ей это надо? Чтобы перестать считать воителя идеалом? Разочароваться в нем? Перестать тянуться к нему? Оставить в своем сердце еще одну рану?..
Зрачки расширились. Лес потерял цвета. Хотелось сбежать. К границе. Рассказать все Лисолову... Зачем? Он то тут причем? Почему мысли о нем стали все больше занимать раненную душу палевой?..
Она запуталась. Окончательно. Просто устала бегать по лаберинтам своей судьбы и забилась в один из многочисленных тупиков. Да, это тупик. И как бы хотелось его сломать. Как бы хотелось видеть этот мир не через туман непонимания. Как бы хотелось распутать этот клубок чувств...

ОФФ: простите что мало. Экономлю силы перед постом в 50к

I knew you were trouble when you walked in
So shame on me now
Flew me to places I'd never been
Now I'm lying on the cold hard ground<…>
No apologies
He'll never see you cry
Pretend he doesn't know
That he's the reason why
You're drowning...<…>
When your saddest fear comes creeping in
That you never loved me
Or her or anyone or anything <…>
© Taylor Swift

«Время относительно. Наша жизнь, вообще, довольно относительная штука. Сейчас мы смеемся, через миг – плачем. Или, вообще, гибнем. Но, не в том суть. Каждый идет к своей гибели разными шагами. Кто-то бежит, упиваясь каждым моментом, кто-то ползет, а кто-то стоит. Но все равно нет даже маленького шанса избежать своей судьбы. Нет, и не будет. Все пытавшиеся погибают, смирившиеся тоже долго не живут. Это неизбежный процесс. И давайте не будем об этом. Это известная, пусть и неосознанная многими истина.
А сегодня... Сегодня вечер откровений. Для себя и для других. Не будем топтаться на месте, события все равно неизбежны. Нет сил сопротивляться. Моя гибель пришла. Она не телесна, своим присутствием я еще потравлю вам жизнь. Пришла моя духовная гибель. Перелом души моей, как говорит Создатель.
Вот оно это мгновение. Нет сил больше тянуть. Нет сил сопротивляться. Можно просто упасть и отдаться течению судьбы. Злой и обидной. Лишь втянуть когти, лишь нырнуть на дно. Нет! Это страшно. Это больно. Вся моя сущность сопротивляется смерти. Тело горит, голова плывет, шерсть встает дыбом. О, как велико мое разочарование. Как страшна и несбыточна рухнувшая надежда.
Вот и все. Последние силы оставляют это хрупкое тело. Так пусть гибель будет быстрой и безболезненной. Как глупо все это. Гибель не возможно не чувствовать. Сейчас я в этом точно буду уверенна. Не буду больше оттягивать момент. Течение жизни тянет. Поехали. Встретим перелом, как полагается: с безумной улыбкой на устах»

Тихий шорох. Лапы ведут по знакомому и такому родному запаху. Бесконечна эта дорога. Но, нет выхода, туда Лав зовет... Что зовет? Для чего Лаванда встала не свет, ни заря, а теперь идет по следу, как последняя собака? Что ее так тянут к Орлану? Ответ прост. Это любопытство. И еще неостывшие чувства как к наставнику. Хочется идти следом как маленький несмышленый оруженосец. Жаться к его лапе на собраниях, смотреть в его глаза... Нет, это вода. Просто вода. Озеро, на дне которого скрыты настоящие мотивы. Но почему так боязно нырнуть и узнать? Почему трясутся коленки, и темнеет в глазах? Ноют раны... Но они не ноют. Они заживают, и сердце наполняется тоской. Хочется целовать каждый след этих больших лап, упиваться его ароматом. Это странно. И боязно. Боязно признать себе, зачем душа так требует этого кота. Но в признании спасение... Только вот чего? Или кого? Все, хватит! Мысли топят и ведут непонятно куда.
Лаванда вздохнула. Запах становился все более насыщенным. Значит, осталось немного. Но что там ждет? Вдруг разочарование и новая рана к коллекции ее судьбы? Не узнаешь, не попробовав. Но так страшно сделать этот шаг. Это мгновение превратилось в вечность. В ту вечность, которую не пожелаешь врагу. Которую страшится всякий. Может потому дичь так легко сдается в объятья смерти? Может там выход. Никто этого не знает... Или знает. Пепелица. Она знает. Но не скажет. Ведь ее больше нет. Лав замерла. Сумрачные глаза потемнели. Боль и тоска заполнили ее сущность без остатка. Да, она живая рана. Движется по программе, которую ей задают другие коты. Может вот она, причина ее исполнительности. Жить так проще. Сказали – сделала. Никаких эмоций и переживаний. Вечный плен тела и пустота души. Пустота... Да, Речной прав. Она пустая. Просто, так легче. Хотя... Даже пустая душа ее ранена. Потому что нет эмоций. Только маска. А под маской ничего. Сосущая пустота. Больная сущность. Личность, лишенная самого главного – смысла жизни.
Тихий вздох. Нужно разучиться себя корить. Самоунижение в сотни раз хуже ее нынешнего положения. Все, достаточно.
Мгновение все еще тянется. И сотни шагов не приблизят его, пока сама Лаванда не захочет этого. А она хочет... Сбежать. Скрыться и не знать. Чтобы не было больно в возможном будущем. Да, страх управляет ей, не дает перейти грань. Обрыв. Конец... Нет, начало. Настоящие начало. Нужно только оторвать от души маленький ненужный придаток. Чувства. Но какие чувства в пустой кошке? Придуманные, созданные больным воображением. Да. И осознание этого лишает последней возможности сопротивляться будущему. Ее будущему, не чьему-то. Лаванда – трусиха. Она боится будущего. Живет прошлым в скорлупке настоящего. Это бред. И нет сил его больше сочинять. Обманывать саму себя. Ранить своим же мечом не чужую душу. Помнится, было сказано « чужой чужд миру. Чужой чужд чужому. И этим они похожи». Да, Лав чужа. И, может, стоит этим гордиться?..
Лаванда подняла голову. Шаги стали тверже. Взгляд помутнел. Она шла по лесу. По лесу воспоминаний и лже-эмоций. Вокруг мелькали лица. Желтые как листья деревьев вокруг. Цеплялись за лапы, тянули назад. В неизбежность.  Опутывая паутиной прошлого. Не давая идти вперед. К жизни. К Судьбе. Нужно вырваться. Только один шаг вперёд и паутина не выдержит – порвется. Будет больно. А потом легко. Легко...
Тихая слеза в пустоту. Лав не в состоянии сделать этот шаг. Слишком долго сердце жило в этой паутине. Оно не выдержит. Изменится. Лаванда исчезнет. Придет новая Лав, а прошлая вынуждена будет томиться в клетке еще живого сознания. Вечность. Пока живо тело. Но телу ведь не так много лун осталось. Оно постареет и однажды закроет глаза. Облегчение земли и гнилой души. Ирония судьбы. Смерь. Выход это? Может там, за границей ждет еще большая боль? Есть же Звездное племя. Но там Пепелица. Ее спасение. Лекарь раны, нанесенной самой Лав по этому поводу. И как бы смешно не звучало, но так оно и есть. Воинам о былых битвах напоминают шрамы, Двуногим зарубки на мечах, а Лав... зарубки на сердце. И, причем не только о битвах, но и о жизни. Горькой смех и пустота. Нет эмоций по этому поводу? Нет, ничего нет и точка!
Безмолвный крик. Всхлип. Молчание леса. Тягучий, но уже не такой ясный след Орлана. Хватит себя убивать. Пару секунд и тебя убьет увиденное, только потерпеть, выйти из озера мыслей и пробежать пару лисьих хвостов реальности. Но спасительного каната нет... Хватит врать себе! Он есть. Только нужно заставить себя преодолеть волны смущения и вытянуть из океана воспоминаний тот смеющийся взгляд. Ту иронию. Тот вечер. Ту Легенду и темноту. Заставить себя понять, что ты любишь его. Признай. Перестань отворачиваться от будущего, от страха прячась в прошлом. Вынырни и иди. Ты же знаешь, даже воспоминания о нем способны лечить. Перестань. Вынь и иди. Хватит себя убивать. Ты можешь. Ты сильная. Пустая и сильная... Скинь маску эмоций и хватайся. Он поможет. Спасет. Вытянет за шкирку, как малого котенка. Доверься и хватит убивать себя. Было бы чем. Да, всю жизнь ты была одна. Но теперь-то это не так. Вы нашли друг друга. Иди, возьми его за лапу. Вдвоем проще. Ну же!
Тихий вздох. Первая настоящая эмоция. Как странно и легко. Настолько странно и невероятно, что невозможно поверить. Непривычно. Мир такой... Живой. Да, Лав странная. Она не видит мир, не видит реальность. А это оказалось... не страшно. Не страшно перестать жить прошлым и взглянуть вперед. Пускай пока одним глазком, но и это прогресс. Прогресс, ради которого строит жить. Мечтать. Любить. Нет, не любить – лечить, и лечиться самой.
Только вот странное место, для осознания столь серьезной темы. Лес. Зачем она здесь? Почти пропавший запах дернул в груди рычаг и... все. Жизнь закончилась. Наступила опять пустота. Чувствуешь себя птицей в клетке, запертой в пустой комнате с пестрыми обоями в мелкую масочку радости и печали. На обоях только маски печали, но нутром чувствуешь, что и маски счастья рядом. Только поверни голову и увидишь... маску печали. А счастье – это та самая надежда, что заставляет тебя крутиться вокруг своей оси. Надежда, что умирает последней...
Лаванда продолжила свой путь по еле видной тропке. Странно, но можно провести параллель между тропой и дорогой жизни Лав. Такая же тонкая и ничтожная.
Неожиданно след Орлана стал ярче. Даже если б воительница закрыла глаза, он бы сиял красной полосой. Но Лав этого не сделала. Она остановилась. Ужас сковал ее. Что там? Что ждет ее? Вдруг очередная рана? Может тогда и не стоит идти дальше? Просто развернуться и убежать. Но зачем тогда всю дорогу ковыряла себя? Зачем растравила, подсохшие было, раны?.. Нет, нет теперь дороги назад. Ведь Орлан может помочь. Вылечить, как делал это с ее душонкой Речной. Может тогда она и Орлана любит?
Зрачки расширились. Лаванда прыжком пересекла расстояние до источника запаха и провалилась. Не удержалась на тонком карнизе над пропастью сознания. Кошка упала на землю. Глаза расширись от ужаса. Она не хотела. Не хотела признать. Боялась, что отношения учитель-ученик могут испортиться. Их столь хрупкие отношения. Но куда было хуже? Воитель не видел Лав. Только Пепелицу. Эта полосатая ученица связала их столь разные сознания. Единственная и нерушимая связь... Но и ее не стало. Кто мог подумать, что Пепелице дан такой короткий срок? Лав бы все отдала, чтобы оказаться на ее месте. Умереть. Исчезнуть. Больше не глотать слезы и не мучить мир своим присутствием. Лаванда даже завидовала Пепле... Но, уже не кому завидовать. И нет больше связи с Орланом... Или есть? Теперь нет полосатой преграды. Можно пойти и признаться: «Ты лекарство души моей. Спаси. Исцели. Я же так люблю тебя...»
Шерсть мелькала между деревьев. Аромат звал. Требовал. Нет сил идти назад, лишь там – впереди ее ждет ее Любовь...
Силуэт метнулся за спасительным следом к дереву. Резкими прыжками столь не свойственными грациозной Лав он преодолел расстояние. В последний миг сознание дало задний ход. Мысли медленной муравьиной вереницей побежали назад. Нет, вперед... В бездну. Зрачки расширились. Тихий стон...
« Котенок жалобно плачет. Он заблудился в лесу. Он не знает, где выход. Найди, спаси малыша. Он боится. Его жизнь зависит от тебя... Ну же!..»
Лопается. Рвется. Боль. Пустота. Вакуум. Что-то теплое, тягучее заполняет ее. Секундное затишье. Легкость. Плывешь в невесомости. На губах счастливая улыбка... Лес. Идешь по нему одна. Шерсть лелеет ветерок. Тихо. Душа летит... Она есть! Глубоко внутри. Она жива.
Закат. Он. Смеющиеся глаза. Ироничный голос. Тяжесть. Темнота. Тихий вздох и ты летишь. Нет притяжения. Ничто не держит. Дай лапу. Теплый запах. Мордочкой закапываешься в рыжую шерсть. Слушаешь тихий смех в Его груди... Ветер. Нет... Отрывает, уносит. В реальность. В боль. Дайте минуту. Еще мгновение...
Сознание сковывает. Ветер хватает слабое хрупкое тело и несет... Зачем? Почему так нужна боль? Что без нее нельзя любить? Без нее нельзя жить?.. Отчаянный крик. Его имя на устах. Секундная пустота. Толчок. Вот и все. Ты снова в реальности. Открой глаза и продолжай быть куклой в руках писателя. Писателя твоей судьбы... Какая ирония. Кто он? Найти бы и расцарапать лицо. Сомкнуть зубы на чужой глотке. Стать убийцей себя самой... Нет, это просто бред.
Веки дрогнули. Когти вцепились в землю. Вот и все. Не больно. Стоит лишь убедить себя в этом. Не больно чувствовать Это. Но больно понимать, что он реально БЫЛ нужен. Да, Лав любила Орлана... Но тогда почему в последний момент Им стал Речной? Да только ведь не это важно. Важен он. Тихий и знакомый аромат. Ее имя соскальзывает с губ, как и с души камень. Да, Лав это сделала. Она все поняла. Она не нужна. Никому, кто сейчас сидит там за деревом... Как страшно еще раз произнести это имя. Осознать то, что она жива. То, что нет больше никаких надежд связанных с Орланом. Она для него пустое место. Тень от воительницы, не более.
Как странно. А ведь ничего нет. Ни одной эмоции. Словно... Словно она реально умерла. Так спокойно и ровно на душе. Почему тогда когти впиваются в землю? Почему на глазах слезы. Почему болит настоящая душа. Рвет. Ее разрывает. И вот уже палевый силуэт уходит в небо. Нет больше той Лаванды. Просто смысла в этом нет. Нет смысла делать котам добро, когда взамен получаешь плевок в спину. Оттуда, откуда совершенно не ждешь. Ох, как сложно быть котом среди ворон, когда они убеждены в обратном.
Тихий вздох. Взгляд тяжелеет. Душа замирает в предсмертном прыжке. И все. Тишина. Вот как быстро и безболезненно можно сломаться. Теперь вперед. И помни, нет больше той Лав.
« Перестань приказывать. Я сама разберусь!»
Нет, не разберешься. Живи ка жила. Только вот ты же не сможешь. Не обманывай себя. Теперь тебя нет. Все, чем ты была, чем жила – это Орлан. Речной – счастливая случайность. Не перечь судьбе. Тебе же нравилось болеть. И не отрицай. Я знаю – я твоя судьба.
« Жизнь не справедлива. Я не хочу. Я не буду...»
Будешь. И хватит слов, больше действий.
Лав встрепенулась. Она сошла с ума. Зато нет боли. Одно счастье.
Кошачий силуэт медленно подходит к ложбинке. Ноги не гнутся. Но сама судьба ведет вперед. Значит нужно слушаться. Быть «Мисс да». Но чувство свободы еще сильно. Кошачья лапа делает полшага назад. Нет больше оков. Можно сказать...
- Здрасте, – Лав отвела глаза. Она боялась смотреть в глаз этим двум котам... Или не хотела?
– Пепелица, как я рада, что ты жива, – нет, это просто издевательство над самой собой.
Палевая сорвалась с места и прижалась к полосатому тельцу. - Как ты исхудала... Орлан, ты ее кормишь? И вообще, как?..
Последнее слово нет сил сказать. Просто язык не поворачивается. А боли до сих пор нет. Что-то долго. Ожидание измучивает посильнее самой боли. Так что не будем ждать. Живем один раз... Интересно, а откуда это чувство свободы? Куда делось вечное смущение? Что с ней происходит? Мир переворачивается у лап Лав. И на него больше не хочется смотреть. Нет желания цепляться за прошлое. Нет и все тут.
Сумрачные глаза впились в Орлана. Один вопрос. И один ответ. И больше ничего не надо. Не надо долгих объяснений и недосказанных фраз. Коротко и ясно. Ну же! Взгляд требовал. Сама Лаванда чувствовала это. Прилив крови к голове и можно больше не бояться...
Но... Нет! Нельзя меняться. Ради Речного. Прошу, не надо! Смилуйся судьба... Отпусти. Я сделала шаг в сторону. Нет больше оков. Не смилуешься, я сделаю все сама. Только скажи нет. Да побыстрее. А сильная. И ты почувствуешь это.  Я хочу, чтобы то почувствовала. Пусть тебе станет больно, как и мне. Я этого желаю.
Герой хочет боли, значит, он ее получит.
Сердце съежилось. Пришло позднее осознание. Боль вернулась, как Лав и хотела. Но хотела ли? Или это привычка? Наркотик души? Вечная боль и нет жизни с ней. Нет, без нее. Это часть Лаванды. Только с ней можно почувствовать себя полноценной чужой. Сумасшедшей проще говоря. С каждым биение сердца, она заполняет Лав, все как и хотела эта безумная воительница. Все по заказу.
Тупая боль наполняет существо. Вот и все. Все как раньше... только как раньше уже не будет... Не будет страданий. И вечного прошлого. Только будущее и боль. А это разные вещи. Ведь жизнь меняет.
«Не слышу слов, не понимаю их значенья. Души засов закрыт и больше нет спасенья. И с наступленьем темноты я вновь дойду до края. Лечу с огромной высоты. Пустая...» И прав был Речной. Она пуста раз хочет боли. Хочет наполнить себя чем-то. Найти смысл жизни. И пока это боль. Но... Но ведь вглубине, и так боишься себе в этом признаться. В глубине ей нужен был. Как воздух. Как жизнь. Ох, как же она любит Его. И будет... <…>

Офф: я сократила исходник. Просто он получился боль личный по отношению ко мне настоящей.

Отредактировано Лаванда (2014-05-16 20:51:17)

У Орлана ни один ус не дрогнул, когда он услышал голос Лаванды. Да, эта кошка становилась проблемой, надо выруливать и желательно быстро. Старый опыт работы с группой котят, которым не хватило наставников, в кои-то веки пригодился: что ж, тут лишь две кошки, все уладим в пару фраз.
Пепелица выкатила из убежища и упала на бок. На ее мордочке воитель мгновенно прочитал дикую боль и успел заметить, какая лапа подвернулась первой. В душе Орлана возникло беспокойство, оборвавшее ход мыслей. Кот тут же подскочил к больной, но не знал, что делать, и в итоге просто топтался на месте. Весь напрягся: хвост трубой, уши вытянулись, шерсть совсем немного вздыбилась.
– Глупая, тебе даже вставать надо аккуратно, а ты... – воитель цокнул и посмотрел на Лаванду. Внимательно, немного грозно и как всегда укорительно. Мелькнула мысль насчет того, что Пепелица ничего не помнит и что сейчас можно легко сформировать ее отношение к бывшему оруженосцу. Пауза продлилась секунды три, этого времени было достаточно, чтобы придумать пару поучающих фраз.
Погладил лапой Пеплш, подошел к Лаванде. Какая маленькая: рядом с ней старший воитель выглядел огромной черной скалой, грозно нависавшей над кошкой.
– Наиглупейшая... воительница... в племени, – с каждой фразой Орлан мягко и совсем не больно ударял по голове Лав, которую к концу предложения примял к земле. – Зачем пошла за мной?
Лапища кота осталась лежать на макушке молодой кошки. Так Орлан делал раньше, когда Лаванда была его ученицей. Какое тяготеющее и скучное воспоминание заложено в этом простом жесте.
Молчание затягивалось, надо было что-то еще сказать. Да, Пепелица спрашивала, что это такое сюда прибыло. Как грубо, однако, с ее стороны сказать «зачем ты это привел». И откуда у нее взялась такая фраза?
– Это Лаванда. Она из Древесного племени. Моя бывшая ученица, – сухо сказал старший воитель, краем глаза прослеживая реакцию Пепелш. Посчитал, что такого описания будет достаточно.
– Тебе помочь встать? – подошел к больной, обеспокоенно всматриваясь в ее мордочку.

Лав молча наблюдала за этой "семейной идилией". Эмоций никаких по этому поводу не было. Точнее они были, но палевая отказывалась их принимать: надоело уже бомбочной нырять в свое страдающее сознание. Лишь хвост вопросительно изогнулся, да глаза чуть сощурились, разглядывая парочку котов.
Говос Пепелицы раздавался откуда-то сверху. Воительница понимала его, и одновременно старалась пропустить мимо ушей. Он больно бил по ее чувствам. Но, увы, это не сильно получалось: слова отпечатывались в мозге, прилипали к мыслям и... Вели послушные воспоминания того дня. Но как сказать? Лав прикрасно понимала, что сделать это нет возможности, да и Орлан стоит рядом, уж он то точно не обрадуется, что про тайное убийство знают две его ученицы, вместо положеной одной. Хотя... Как раз только одна ученица и помнит, даром что не та, которая должна помнить. Да, Лаванда помнила тот день очень отчетливо, будто это случилось вчера. Сколько воды утекло с тех пор... Нет времени сентиментальничать, пора... Завоевывать доверие? Зачем ей это нужно? Можно вообще развернуться и уйти даже не прощаясь. Но Лавин и чувствовала, и знала, что это будет еще одна ошибка. Еще одна боль, страдания, который и так уже слишком много... Кошка вздохнула. Неожиданно пришла уверенность. Ну и Орлан ушел, что тоже хорошо.
Палевая уселась, обернув хвост вокруг туловища и посмотрела в глаза Пепелице.
- Что ты хочешь знать? - кончик хвоста чуть дернулся, Лавин было неприятно говорить сие слова, в душе еще лежал осадок от встречи и "любезностей", коими наградила ее бывшая вительница.
- Я не незнакомый кот! Пусть ты и не помнишь... - сумрачные глаза затуманились. - Я многое помню, но не думаю, что что-то шевельнет твою память, кроме... - Лав вздохнула.
- В тот день, я возращалась с охоты, когда ты... - слова подбирались струдом, но шли из глубины сердца. - Ты остановила меня и сказала, что нам нужно поговорить. Мы забрались под куст, недалеко от лагеря, и ты рассказа мне... Как... - голос сорвался. - Как Орлан по приказу целительницы накормил ядовитыми ягодами твоего безнадежно больного брата... И что... Орлан чувствует себя после этого виноватым перед тобой, и ты... Пользуясь этим решила стать ученицей Орлана. Точнее, он решил стать твоим учителем поэтому. Тогда ты жаловалась мне на Богомола... - палевая опасливо скосила взгляд на Пепелицу, мало ли какую реакцию может вызвать у нее упоминания этого премилейшего кота. - Ты еще предупредила, чтоб я никому не рассказывала, но... Хм... Я рассказала... Тебе.
Последнее слово прозвучало с небольшой задержкой. Непонятно почему, но эта ситуация рассмешила хрупкое создание.
Больше аргументов у Лаванды не было. Ну, как не было, просто они не столь яркие и запоминающиеся как этот.
В этот момент пришел Орлан. Лав рассеянно разглядывала дичь перед своими лапами, но не брала. Хорошо помнила привычки своего бывшего наставника. Вместо этого она сказала.
- Орлан, а ты сам то ел? - вопрос прозвучал со вздохом в голосе. - Ешь целую, я обойдусь... Да и ужинала.
Теперь в голосе звучала явная забота. Нечего больше таиться. Все равно не будет разницы.